А с кем же ещё? Ведь нужно успеть узнать, как было на самом деле. Какую фамилию носила тётя Ф., до того, как вышла замуж. Потом опять взахлеб на собственном мелкотемье. Чтобы перебила, интересуясь чем-то более... Перевёл дыхание: вспомнит ли о приятеле, с которым уже года полтора ни встреч, ни звонков? "А что со стишатами?" - спросит. "Весь вопрос, какими..." Бывает и звездопад невпопад, если в 126 часах пути... Календарные самобранки, сетевые перебранки, новые поля брани, ни дат, ни туташхий, хитро-тихий Хуучин Зальтай барабан не крутит, ни тут, и ни там, циферблат сам ползет, пользуйся как Брайлем наощупь: какое, милые, у нас..., ведь даты для детворы: собрались, сбежались, пришли, стол накрыт..., а потом по-другому бежать, бежать датопочитаний, тем более, на новом-старом фоне, когда за тридевять земель живым укором, когда заслоняет, и вообще: даты - не дамы, не мандаты, какое уж почтение, с какой стати и стороны, а на безмембранье даже выпячивание двух первых букв собственной фамилии есть способ клубиться... Хочется в окошко крикнуть: "Спасибо огромное! Есть новая книжка, её можно заказать". Но мешает кручина, она - завсегдатай котомки, копилки, иногда закатывается в подкладку, в какой-то потайной кармашек, и периодически подпитывается наиболее горькими и мутными настойками вермута, азимута, вейзмира, весть из мира, из мира в котором много поводов убедиться в отсутствии поводов для невозбранных празднований. Скорее наоборот. Оттого в урочный день никаких приглашений к танцу. Потому что и в Чарджуе, и в любом другом краю... И близко к сердцу...