«Голод меня, голод мучил тогда, друзья...»

Голод меня, голод мучил тогда, друзья.
И я бежала туда, где вы для меня князья.
В столовую, что под горку, где лучший из поваров
давал унести мне в норку остатки съестных даров.
К тебе, дорогая Лена, ты чай подавала мне.
Столь крепкий, что я из тлена вставала живой вполне.
К тебе, человек прохожий, который делил со мной
часть плоти своей и кожи в сибирский мороз и в зной.
Я вам задолжала, братцы. Не денег, живя без них, —
того, что, скажу я вкратце, не купишь: чудес иных.
Я вам отплачу, сестрицы, не тем, чем набит живот,
но, боже ты мой, сторицей: душой, что во мне живёт.
Без вас бы она истлела внутри доходяги той.
Живот, он придаток тела: был полон — опять пустой.
А то, что от вашей силы окрепло во мне, оно
останется до могилы и выйдет живым в окно,
поднимется, легче пуха, в небесные едреня.
Не хлебом единым — духом насытили вы меня.