«А в роду всё одни неслуживые...»

А в роду всё одни неслуживые.
Стар да мал, да с тюрьмой-сумой.
Не стяжали они ни наживы, ни
славы ратной, да вот хоть мой:
вся-то служба — в раковом корпусе,
на замену военной муштре.
Никакой, понимаешь, гордости,
никакой "а ля гер антре..."
Вот и братцами называли мы
лишь родных меж родимых стен.
И бряцали в дому медалями
две собаки да сын спортсмен.
- "Кровь за вас проливали, лапушка!"
И поболее, чем воды.
А спасали нас мать и бабушка
от болезней и от беды.
Ничего, что в дыму ристалища
слепы все: и солдат и конь.
Ну, а женщины — глупость та еще,
всё мерещится им огонь...
Злится старый и плачет маленький,
умоляя в который раз,
чтоб звезда на фуражке-сталинке
нам не целилась между глаз.