Из кучерских песен
1
Не сковырнуться бы, нахохлился (как деревня)
на январь завели города или попросту перепутал
единицу и ноль — спящую соль царевны
ноту праздничных дат, процессоров, лилипутов
повезло. тебя видно зимой и весной в женских широтах
на веселой волне ты золото излучаешь
не желаешь мне зла. И я падаю, желторотый
в южно-рыжих твоих волос или снов печали
как восточен живот! только я не готов накрывать поляну
бархатным ремеслом абсолютного тяготенья
то ли яблочный уксус поет по суставам «Ляну»
то ли я, заблудившись в трех точках, базарю с тенью
или просто ленив. и поэтому участь учит
но, наверное, лишь мимоходом по морде лупит
не гони. и поэма могла быть больнее, и каждый лучик
круче хот арагонских и плясок в уездном клубе
и софитов прилежных, и душек — адептов грима
паренек, здесь тупик, рыбный день (или час?), поезда не ходят
спит тележной подушки часть, что над осью, и возчик Дима
никогда не оденется по погоде
генацвале, слинять бы, сокрыться в предгорьях харца
как однажды мне девушка намекала
в тусняках почитают почти за чужого старца
а в салонах держат за (не приведи) нахала
за пригорком, напялившим радостный шифер крыши
я опять ковыряюсь зачем-то в фишках проверенных мастеров
но в конверте остались афиша и волос рыжий
вот и пялишься тупо в зеркало на зеро
2
«Кого же Вы любите больше...?»
И.Д.Якушкин
Стихнут соло случайных звезд и усталых скал
запоздалый лист. и воздух стихами льют
на подзол. я даром (хлебным) нутро ласкал
полоскал и скулил: тропинки черны в кутью
поднадзорный снег канителится, хлещет дождь
ощущение мира в душе, или, может, врал
чаровник про элитный шелест твоих подошв
но во сне эвридики пели, что старец прав
спит эол во чертоге и город привык. давно
не искали небо, катая шарниры слов
в альвеолах многих. и будущего вино
здесь бродило, кипело и билось в его стекло
капитан, это топос, не парьтесь... на Эскампей
экипаж пароконный и праздник весны пустой
та же Тисмень в законе и будет себе корпеть
пробираясь куда-то в ботанику верст за сто
и покуда подшипник, кольцо ли, плывет в Алжир
без сватов и гонцов до обеда, и плох пиар
и лакуны — что твой гогенцоллерн — торопят жить
и пароль цоб цобе будто пропуск в Холодный Яр
я люблю ее сильно. так Римский хвалил моря
и приказывал Беркин и Зигфрид грустил вполне
за лесами дремучими окна в ночи горят
белый снег
