Баллада о пьяной бабе

Толпа, как в Пушкинский музей
на «Мону Лизу»,
кто норовит через друзей,
кто лезет снизу,
а чувства тех, кто ближе всех,
сродни экстазу —
им выпал редкостный успех:
дают паласы.
В глаза бросается одна —
а ля мадонна,
следы побоев и вина
в лице зелёном.
Уселась, будто на диван,
в углу витрины,
плывет над нею караван —
зады и спины.
И так бедняга хороша,
так дышит тяжко,
что там, где прячется душа —
всё нараспашку.
Вся наизнанку, без прикрас,
прости ей, Боже,
зато плевать ей на палас
и эти рожи.
Внезапно — прыг и ну скакать,
откуда силы?
И ну честить в Христа и в Мать,
в святых и в милых...
Смеются, глядя на неё —
пьяна молодка,
что делать? Каждому своё,
вот этой — водка.
Кто очи долу отведёт,
Кто смотрит косо,
а кто скривил брезгливо рот
и крутит носом.
К ней, плача, мальчик лет десьти
пролез упрямо,
но все, что смог произнести:
— Не надо, мама.
Качнулась, будто от толчка,
исчезла резвость,
какая вдруг в глазах тоска,
какая трезвость!